Ольга Малышева, театральный критик, специально для Vласти
Театр ARTиШОК восстановил «Норд-Ост» — документальный спектакль о захвате заложников в московском театре на Дубровке. Впервые поставленный только через десять лет после самой трагедии, и сейчас «Норд-Ост» не просто актуальный, а по-настоящему волнующий: к основному контексту в спектакле добавляется дополнительный – связанный с громкими терактами последних недель.
Снова готовя «Норд-Ост» к показу, команда театра переживала: как донести до зрителя, что это не спекуляция на свежих новостях, а новая попытка напомнить о ценности жизни отдельно взятого человека, вне зависимости от большой политической игры. Но как ни пытайся объяснить все априори, никаких слов не хватит. «Норд-Ост» надо смотреть, слушать, впускать.
Пьесу «Норд-Ост» немецкий драматург Торстен Бухштайнер написал через три года после событий на Дубровке. Автор встречался с заложниками, приезжал в Москву и изучал район, где произошел теракт, анализировал официальную информацию и неофициальные теории. Мог бы даже встретиться с журналистом Анной Политковской, выступавшей в качестве переговорщика во время захвата, но отказался: боялся принять её точку зрения.
Усамой же пьесы, равно как и у артишоковского спектакля, нет определенной точки зрения. В противостоянии двух сторон – они ни на чьей. И если после спектакля вам кажется, что вы видели историю о том, как виноваты во всем чеченские экстремисты, или, напротив, как жесток путинский режим – это все из-за вашего персонального угла зрения. На самом деле посыл у «Норд-Оста» только один: ни в какой войне не может быть победителей.
Прожить, не проживая – вот какой спектакль «Норд-Ост». Честные до предела, взволнованные и неравнодушные исполнительницы главных ролей – Вероника Насальская, Виктория Мухамеджанова, Анастасия Тарасова и дебютировавшая в ARTиШОКе Юлия Жигулева – как героини документальной хроники. И это несмотря на обязательную условность происходящего, артишоки не любят гиперреализма. Единственное настоящее здесь – фото погибших на мониторе, запись интервью Политковской и фрагмент выступления Путина. Автоматы пластиковые, но эмоции-то настоящие.
На самом деле, в обновлённом спектакле не так много французского контекста, как могло бы показаться из анонса. Впрочем, это только формально войны могу отличаться, на самом деле у них практически все – общее, и на мечах ни ведутся или на шахидских поясах – какое кому дело. За то, что выгодно единицам, непомерно дорого платят миллионы людей. Легко осуждать рядового солдата, не зная ничего о его судьбе. В спектакле не много фактов о чеченской войне, но есть судьбы. Зура рассказывает о том, почему стала шахидкой. Тамара – о том, как вернувшись после службы в Грозном, день за днём сходил с ума её муж. Ольга – как несколько месяцев откладывала с зарплаты на билеты на мюзикл, поход на который в конечном счёте сделал её вдовой.
На «Норд-Осте» зрители плачут. Зрители всех возрастов, любого пола, разных национальностей и независимо от вероисповедания. Даже не столько из сочувствия к героиням, каждая из которых остается в живых, но приносит в жертву чужой войне собственный уклад, сколько из страха за своё существование. За детей, за родителей, за любимых, за будущее.
Когда очередная трагедия пропадает с прицелов новостных выпусков, её значимость стремительно умаляется. И можно снова позволить себе не думать о по-настоящему важном, а распыляться на глупости. На самом деле перестать быть пешкой не так сложно: достаточно перестать себя считать пешкой. Мы живем в территориальной изоляции от «большого» мира, в центре материка, без выхода к морю и практически без налаженных воздушных путей. Но нет – наша хата не с краю.
