Осуждать людей всегда очень просто: нам всегда кажется, что в любой ситуации мы поступили бы разумнее, были бы решительнее, не поддались бы эмоциям. Но когда ситуация всё-таки происходит, суровая правда жизни быстро сбивает с нас спесь. И наступает момент, когда осуждать начинают уже нас.
Так произошло и в этой леденящей душу истории, которой редакция El.kz продолжает серию материалов о катастрофах и загадочных исчезновениях людей. Вынуждены вас предупредить — история эта не для слабонервных. Если вы не уверены в собственных психологических силах — лучше прочтите её в другой раз.
16 февраля 1942 года, в самый разгар Второй Мировой войны, лёгкий самолёт ПР-5 совершал перелет из Сталинабада (так в те годы назывался Душанбе) в другой таджикский город Хорог. У экипажа самолёта была важная задача – нужно было в целости и сохранности доставить в Хорог супругу начальника местного аэропорта Анну Гурееву и двух его сыновей – Сашу и Валерия (причём младшему не исполнилось и года).
Лететь предстояло через седой Памир, равнодушный к войнам и человеческим эмоциям. Пилот самолёта Василий Княжниченко был уверен – полёт пройдёт в штатном режиме и ничего легкому суденышку не грозит, тем более что война гремела далеко за пределами Таджикской ССР.
Надежды не оправдались – в сильной метели Княжниченко не заметил приближения острых скал и самолёт разбился, рухнув на заснеженное плато. Судьба усмехнулась в первый раз – никто из пассажиров (а вместе с детьми их было 7 человек) не то, что не погиб, а даже серьёзно не пострадал при падении.
Стали решать, что делать дальше. Мнения разделились – Княжниченко и сотрудник НКВД Вихров настаивали на том, чтобы идти искать дорогу к людям, остальные – противились и предлагали ждать помощи. В конце концов группа рассорилась между собой и двое мужчин к вечеру ушли на поиски безопасного пути.
Ничего не вышло ни в тот день, ни в последующие – место крушения оказалось узким пятачком среди пропастей и острых обледенелых скал. Снова и снова Вихров и Княжниченко уходили во мглу, но возвращались ни с чем.
Еды в самолёте было всего ничего – немного масла, колбасы и сыра, одна банка консервов и полтора литра водки. Воды у потерпевших крушение не было совсем, им пришлось утолять жажду снегом.
22 февраля скончался младенец Валерий и в тот же день закончились все припасы. Спустя 3 дня все мужчины – Княжниченко, Масловский, Вихров и Жуковский решили уйти на поиски помощи, клятвенно пообещав Анне, что постараются сделать это максимально быстро. Женщина и выживший ребёнок остались одни – мужчины решили, что переход через ледяной Памир будет для них смертельно опасен.
Шли дни, еду ни Анна, ни её пасынок Александр найти не сумели. Анна сначала пыталась давать ребёнку собственную кровь, но, почувствовав, что слабеет, приняла страшное решение. Вот, что пишет Анна в своём дневнике:
Кушать очень хочется нам с Сашей, решили кушать Валерия... 17 марта мы его уже кончаем... мозги бережем будем понемножечку есть, может быть, до конца месяца протянем, может даже спасут, а жить так хочется, — переносит свои горести женщина на мерзнущую бумагу.
В эти же самые дни, когда Анна Гуреева, находясь на грани сумасшествия, вынуждена была есть останки собственного ребёнка, ушедшие на поиски мужчины были в полной безопасности среди людей. Княжниченко, Масловский и Вихров – ни один из них даже не вспомнил о том, что среди заснеженных вершин Памира, на обломках самолёта помощи ждут женщина и ребёнок. Что любопытно – ещё одного их товарища – Жуковского – с мужчинами почему-то не было, но они умолчали и об этом. Вихров и Масловский лишились ног – из-за обморожения их пришлось ампутировать, но Княжниченко, обутый в лётные унты, избежал этой участи. До определенного времени никто не знал, что в путь отправились четыре человека.
У обломков воздушного судна борьба за жизнь продолжалась. 23 марта мальчик Саша устал бороться и тихо умер на руках мачехи. Почти до конца апреля Анна Гуреева боролась уже с самой собой, но инстинкт самосохранения оказался сильнее – несчастная женщина, сходя с ума от голода, съела и останки пасынка.
Кошмар закончился только в мае: всё-таки добравшись до Хорога Княжниченко внезапно вспомнил, что у разбитого самолёта оставалась женщина с ребёнком. Информация дошла до супруга Анны Ивана Гуреева, который спешно снарядил спасательную экспедицию.
12-го мая 1942 года поиски увенчались успехом – команда спасателей нашла Анну Гурееву, сидящую на обломках фюзеляжа. Увидев мужа, она первым же делом спросила: «А ты уже, наверно, женился?». Спасатели остолбенели, ошеломленные услышанным – Гуреев действительно уже успел расписаться с новой супругой. На встречный вопрос мужа: «Где Саша?», Анна лишь покачала головой и указала на осколки черепа, лежащие в снегу у фюзеляжа…
На этом история не заканчивается.
Вихров и Масловский не смогли уйти от ответственности – даже несмотря на инвалидность, правосудие сочло их виновными в том, что они оставили женщину и ребёнка в опасности и оба получили большие сроки заключения. Княжниченко наверняка пожалел о том, что не лишился ног, как его товарищи – свою вину он отправился искупать кровью на фронт в штрафной батальон. Стала известна и судьба четвертого их спутника – Жуковского. Оказалось, что в метели он сорвался в ущелье, но остался жив. В отчаянии он стрелял в воздух из пистолета, зовя на помощь, но его приятели струсили и тут, бросив его погибать.
Анна Гуреева много лет лечилась в психиатрической клинике, но смогла преодолеть жуткие воспоминания и груз вины. Она вышла из больницы, повторно вступила в брак и родила детей, прожив очень долгую жизнь. Гуреева не любила общаться с журналистами, поэтому, скорее всего, мы уже никогда не узнаем того, как она вновь и вновь вспоминала о том, что довелось ей пережить в равнодушных объятиях ледяного Памира.
- Дети за штурвалом самолёта: в катастрофе погибли все пассажиры
