Историк Жаксылык Сабитов: «Трайбализм умер вместе кочевым обществом»

Для того, чтобы понять, что такое трайбализм, нужно совершить путешествие в историю кочевого общества и понять, какое место в то время занимал род и принадлежность к нему.

Раньше в кочевом обществе принадлежность к роду была всем. Род был коллективным собственником земель, при этом по мере разрастания рода, он делился на подроды. По тем временам род и подрод были как современная корпорация или, по крайней мере, Закрытое Акционерное Общество. В него нельзя было вступить, в нём можно было только родиться, хотя и были исключения в виде родов кирме и родов, происходящих от жиенов (внуков со стороны дочери). Каждый казах был собственником, миноритарным акционером этой корпорации. Если казах становился безродным или оседал, то он терял все свои права и «акции» в родовых пастбищах. Поэтому чисто из-за материальных соображений, принадлежность к роду и жетi ата знали наизусть, так как по казахским канонам это было «юридическое обоснование» принадлежности к определенной корпорации. Род был одним из эффективных институтов социальной защиты населения. Если во время джута кто-то разорялся, то его родня могла «скинуться» и дать определенное количество скота. Даже, обычай левирата (Амангерлык), когда вдова повторно выходила замуж, по своему выбору, за любого родственника мужа, был, по сути, социальным страхованием для вдовы и детей, оставшихся без кормильца. Дети и их мать оставались в роду и не могли уже погибнуть одни в степи.

В средневековой армии казахи делились не по полкам, а по подродам и кланам, которые примерно были равны (в отличие от родов). Такое деление гарантировало «корпоративную солидарность внутри войскового подразделения», так как в отряде были родные, двоюродные, троюродные и т.д. братья, которые воевали вместе и умирали вместе. Например, в битве «Тогыз Сары» (9 рыжих), хан Тогум погиб вместе с 37 султанами, из которых 9 были его сыновьями, одним племянником, 27 внуками и правнуками.

В другой битве «Бес огулы» (Пять сыновей) погибли 24 султана, потомки Адика (его сын хан Буйдаш, внуки, правнуки). Таким образом, родовая солидарность была сильной, люди жили родами, общались с сородичами, воевали плечом к плечу с сородичами и погибали вместе.

Кроме того, род выступал в качестве одного из политических институтов защиты простых людей от произвола властей. Никакой хан не мог без причины наказать или убить члена любого казахского рода, так как у каждого человека были защитники в лице его далёких и близких родственников. Показателен пример Жиембет-жырау из рода Тана, который из-за своего брата грозился поднять против Ишим-хана свой род. Даже бунты и мятежи казахов против политики Российской империи, по большей части, были выступлениями одного или нескольких родов против попыток забрать у них землю.

Все изменилось после окончательного вхождения в состав Российской империи, оседлости и коллективизации.

Российские и чуть позже советские власти, ликвидировали род как потенциальную оппозицию для себя, так как роды и кланы имели очень сильную внутреннюю «корпоративную солидарность». Произошла типичная для индустриальных обществ атомизация. В Советском Союзе это привело к тому, что каждый отдельный человек становился незащищенным перед произволом властей. Интерес казахов к родам и жузам на данный момент является не более чем этнографической ностальгией. На данный момент принадлежность к роду не даёт ничего материального. Родовая идентичность отошла на второй или даже третий план, пропустив вперед общенациональную и в некоторых случаях, религиозную идентичность.

На данный момент разговоры о том, «кто какого рода и племени» — это что-то среднее между разговорами о погоде в приличном обществе в Англии и салонными сплетнями об известных людях. Иногда это типичный аргумент «ад хоминем» (переход на личности): «С ним все понятно, он же …. (название рода)».

По большей части, разговоры о родах и племенах, это больше культурный бэкграунд и этнографическая ностальгия.

Высказывалось мнение о том, что интерес к родам и Шежире – скорее хобби, а не доминирующая форма идентичности. С этим можно безоговорочно согласиться.

Безусловно, есть прецеденты, когда у начальника многие подчинённые его родственники, но это не стоит путать с трайбализмом. В научном плане приём родственников на работу называется непотизм, а трайбализм это нечто другое. К примеру, есть у одного человека двоюродные братья из рода конырат, дулат и адай, а сам он аргын. То, что он будет устраивать их на работу, это чистый непотизм. При классическом трайбализме, они будут для него менее близки. А если человек аргын и тянет только аргынов (при этом его кузены из других родов никак не продвигаются этим родственником) — это классический трайбализм. Согласитесь, что первое явление (непотизм) у нас гораздо более распространенно, чем классический трайбализм. В традиционном казахском обществе, где господствовал трайбализм, даже внуки назывались по-разному: жиен (внук от дочери) и немере (внук от сына). Жиенов любили гораздо меньше, чем немере, ведь жиен — это хоть и родственник, но он из другого рода («корпорации») и его потомки забудут вскоре имя своего нагашы-ата. Двоюродный старший брат по отцу все равно считался аға, а двоюродный брат по маме (если ваши мамы родные сестры) – боле. В современном обществе родство по отцовской и материнской линии стало равноценным. Некоторые даже считают, что родство по женской линии сейчас гораздо больше доминирует, так как детей воспитывают жены, которые больше влияют на детей. Здесь стоит отметить, что в Казахстане, безусловно, есть непотизм (хотя и он имеет тенденцию к сокращению), но никакого трайбализма нет. Резюмируя все вышесказанное, можно утверждать: «Казахский трайбализм умер вместе кочевым обществом».

Иллюстрация взята из книги «Быт и культура казахского народа». Издательство «Алматыкитап», 2010 год.